Меню

Нужны ли в России отраслевые сообщества? Если да, то каковы их задачи, роли и потенциальные функции в жизни страны? Отдельный вопрос – нужны ли отраслевые сообщества тому государству, которое сейчас существует на территории России? Если да, то как они должны взаимодействовать с государством?

Собственно, все эти вопросы имеют смысл только применительно к организации процессов принятия решений как в бизнесе, так и в государстве.

Пятьсот лет назад Никколо Макиавелли формулировал так: «Пусть никто не думает, будто можно всегда принимать безошибочные решения, напротив, всякие решения сомнительны; ибо в порядке вещей, что, стараясь избежать одной неприятности, попадаешь в другую. Мудрость заключается только в том, чтобы, взвесив все возможные неприятности, наименьшее зло почесть за благо».

В современной экономике ежедневно принимаются тысячи решений. На уровне бизнеса – расширять или сокращать выпуск продукции, повышать или понижать цены, закупать сырье, оборудование и комплектующие у того или иного поставщика и т. д. На уровне государства – повышать или понижать налоги, направлять государственные средства в ту или иную сферу, запускать или приостанавливать инфраструктурные проекты, вводить или отменять регуляторные требования и т. д.

Когда альтернатив много, внимание принимающего решение не может в полной мере сосредоточиться на каждой из них. Но и когда число первичных альтернатив относительно невелико, для каждой из них появляются альтернативы второго, третьего порядков. Возникает необходимость в четких правилах выбора. С усложнением системы, возрастанием количества акторов, разветвлением цепочек бизнес-процессов традиционная для российского менталитета иерархическая система принятия решений начинает давать сбои, стремится максимально упростить процессы, находящиеся под ее управлением. И это стремление, в свою очередь, приводит к существенной потере эффективности, ликвидации инициативы – компонентов жизненно необходимых для успешной конкуренции в современном мире.

Очень простой, практически линейный пример. Вспомним начало нулевых – начало становления современных налоговой и таможенной служб России. Цены на энергоносители только-только начали повышаться, казна практически пуста, огромный внешний долг государства, в полной мере ощущаются последствия дефолта 1998 г. В этих условиях было поставлено совершенно линейное целеуказание – обеспечить максимальный сбор доходов государственного бюджета. Причем задача была поставлена не общая обоим ведомствам, а каждое должно было максимизировать результат в своей сфере. Какие последствия? Удивительно, но в таможенной и в налоговой сферах они разные.

Таможня, обладая стратегически выигрышной позицией «у шлагбаума», то есть имея возможности отдавать или не отдавать импортерам ввозимые товары, пошла по наиболее простому пути – использование этого инструмента в качестве рычага давления для обеспечения планового, а лучше сверхпланового размера поступлений в бюджет. Многочисленные корректировки таможенной стоимости, классификации, непринятие льгот и преференций – практические инструменты реализации поставленной главной задачи.

Налоговая служба, не имея такого «шлагбаума» пошла по другому пути – информатизация администрирования, разработка систем мониторинга экономической активности, осуществляемых транзакций, выявление рисковых зон на основе углубленной аналитики.

Как можно видеть из отчетов ведомств, в целом они с поставленными задачами справляются. Однако есть немаловажная особенность. Выполнение таможней своей задачи таким способом сокращает доходы бюджета, получаемые через налоговую службу. Импортер, зная, что таможня будет требовать указание таможенной стоимости (базы для таможенных платежей) не ниже определенного уровня, не станет вступать в спор с таможней, а заключит контракты с указанием устраивающих таможню завышенных цен, заплатит с них таможенные платежи, поставит на себе учет по этим же ценам и, таким образом, минимизирует показываемую налоговой службе прибыль. Кроме того, если действительная продажа была по цене ниже, указанной в контракте для таможни, разница будет выведена за рубеж, и с большой вероятностью, там и останется – зачем возвращать средства в страну, где государство так волюнтаристски администрирует бизнес.

Это только первый уровень эффекта принятия наиболее простого управленческого решения, характерного для строго иерархической системы. На втором уровне можно оценивать вклад в снижение предпринимательской активности и соответственно в снижение общих показателей экономического роста. В идеальной фискальной системе должен реализовываться принцип уплаты положенных платежей по установленной ставке, применяемой к правильной базе. В нашем случае импортер не может быть уверен ни в ставке пошлины (риски переклассификации или отказа в предоставлении льгот), ни в базе (риски корректировки таможенной стоимости). Теряется предсказуемость условий ведения бизнеса, что для развития даже более важно, чем уровень налогообложения. Напомню, что последние 10 лет экономический рост в России был ниже среднемирового, а это означает увеличивающееся отставание и снижение роли и значимости страны в мире.

Ну, и нельзя сейчас не упомянуть третий уровень последствий. Администрирование по принципу «чтобы корова меньше ела и давала больше молока, ее нужно меньше кормить и больше доить» приводит к выдавливанию из внешнеэкономической деятельности предприятий МСП, которые не могут себе позволить нести связанные с таким администрированием затраты. А в текущей ситуации именно МСП должны стать теми компаниями, через которые будет налаживаться параллельный импорт, смягчение действия товарных санкций.

Однако надо переходить к отраслевым сообществам…

Пару лет назад присутствовал на совещании у руководителя профильного отраслевого департамента одного из федеральных министерств. Собрались производители и потребители продукции, имеющие в моменте разные тактические интересы. Руководитель выслушал одних, выслушал других и сделал замечательное заключение: «Вы говорите одно, они – другое! Как я могу в этих условиях принять решение?!» Занавес!

И это не переговорный ход – действительно большинство органов госуправления не имеют, как минимум, полной картины того, чем управляют. В строгой иерархической системе управления при стабильной ситуации этот недостаток информации не столь существеннен с точки зрения самого события принятия решения (но не с точки зрения его оптимальности), поскольку решения принимаются после одобрения сверху, которое рано или поздно поступает. В условиях турбулентности экономической, политической, управленческой значительно возрастает вероятность неполучения одобрения вышестоящим руководителем – его внимание может быть полностью направлено на другие вопросы. Соответственно, очень существенно возрастает риск непринятия решений вообще.

Еще один пример. В 2020 г. была запущена масштабная работа по перестройке так называемой системы расширенной ответственности производителей (РОП). Основной целью института РОП является минимизация объемов захоронения отходов от использования товаров и их упаковки (ОИТ) путем вовлечения максимальных объемов вторичного сырья в хозяйственный оборот. Экономически проблема с переработкой ОИТ проста: использование первичных ресурсов дает большую рентабельность, чем использование вторичных. Соответственно, вторичные ресурсы не востребованы и отправляются на полигоны. Экономическая суть решения через инструмент РОП – повышение рентабельности переработки ОИТ, доведение ее до уровня рентабельности при производстве аналогичных товаров из первичного сырья. Роль государства при этом – обеспечить переток из сектора производства товаров в сектор переработки ОИТ средств, достаточных для повышения рентабельности переработки до нужного уровня.

В Российской Федерации РОП введена с начала 2015 г., и на сегодняшний день российская модель РОП показала низкую эффективность и на порядок уступает зарубежным аналогам (средний уровень переработки не превышает 5–9 %, в Европе около 60 %). Причины – наличие множества возможностей для обхода, законодательно закрепленных вследствие попытки учета интересов всех категорий затрагиваемых регулированием субъектов.

Усилиями отраслевых сообществ и привлеченных экспертов в 2020 г. был разработан проект концепции реформы РОП, предполагавший закрытие всех возможностей обхода. Принятая в итоге Концепция реформы по большей части соответствует этому проекту с небольшим дополнением: после согласования заинтересованными органами госвласти возле предложений по ключевым изменениям появились фразы, суть которых – «нужно делать так, но можно оставить и как есть». Очевидно, что такое «минимальное» дополнение полностью обесценивает весь документ. И появление такого дополнения также результат работы системы управления при отсутствии понятных критериев принятия решений.

Сегодня государство аккумулирует существенную долю средств экономики страны и далее как-то этими средствами распоряжается. У государства имеются также значительные регуляторные полномочия, позволяющие направлять развитие. С современной сложностью процессов в экономике простые линейные решения по принципу «чтобы корова меньше ела и давала больше молока, ее нужно меньше кормить и больше доить» дают неудовлетворительный результат. А для более глубокого анализа цепочек эффектов того или иного решения необходимо привлечение серьезной экспертизы. Соответственно вариантов развития событий три: либо продолжаем принимать неэффективные решения, либо формируем экспертизу внутри государственного аппарата, либо берем эту экспертизу извне.

Первый из названных вариантов можно было бы долго и почти незаметно (безболезненно) реализовывать в спокойных условиях. Однако турбулентность, начатая пандемией и усиленная событиями текущего года, приведет к тому, что оставить «как есть» означает катиться вниз с возрастающим ускорением.

Во втором варианте сталкиваемся с необходимостью формирования институтов экспертизы, расширения госаппарата и введения инструментов контроля за правильностью такой государственной экспертизы с классическим вопросом: «А кто будет контролировать контролирующего?».

И, наконец, третий вариант, в котором как раз и появляются на сцене отраслевые сообщества. В России они различны. На некоторые с большим подозрением смотрит антимонопольная служба на предмет картельного сговора, некоторые нацелены исключительно на лоббизм интересов своих членов (или часто не всех, а наиболее влиятельных), но есть и те, которые делают отраслевую аналитику, востребованную членами сообщества для принятия бизнес-решений. Наличие такой востребованности означает реальную ценность отраслевой аналитики и может являться естественным индикатором или критерием для ее использования и для задач государства, замещая уровни контроля правильности экспертизы, необходимые во втором варианте.

Методики сбора и обработки данных отраслевой экспертизы в отраслевых сообществах построены на основе сбора информации от членов сообщества, последующей ее обработки с вычислением одного или нескольких агрегированных показателей, характеризующих текущее состояние отрасли и/или тенденции развития. При сборе информации в грамотно построенных системах входящие данные предприятий-членов сразу обезличиваются без участия операторов систем во избежание утечек коммерческой информации, обеспечивается их распределенное хранение во избежание создания возможности подтасовки или утери. Таким образом собирается информация о ценах по цепочкам поставок, объемах продаж, складских запасах и пр. При этом данные являются существенно более точными благодаря возможности сверки между информацией о продаже и покупке и гораздо более оперативными, чем, например данные Росстата – еженедельный сбор информации против поквартального (в лучшем случае).

Дальнейшая обработка информации часто представляет собой уникальный методологический продукт с выходом на формирование нескольких показателей, понятных высшему менеджменту и владельцам компаний и используемых ими для принятия решений как по текущим параметрам производства и продаж, так и по стратегическим вопросам развития предприятий.

В 2022 г. Социологический институт РАН совместно с Институтом сравнительных социальных исследований провели работу на тему «Перспективы и реалии влияния отраслевых сообществ на становление циклической экономики в РФ». Выяснилось, что к наиболее развитым отраслевым сообществам в сфере переработки вторичных материальных ресурсов относятся те, что связаны с маржинальными направлениями ЦБП/бумаги/макулатуры и металла.

Впрочем, успешность таких сообществ определяется далеко не одной маржинальностью их сфер переработки. Важным фактором является наличие отраслевой экспертизы или же – проведенной приватизации отраслевой экспертизы (термин «приватизация» использован как описывающий процесс формирования экспертизы изнутри сообщества и способности с большой открытостью распоряжаться ей во благо всех участников). Согласно результатам исследования, отраслевое сообщество, с успехом выстроившее свою отраслевую экспертизу:
•    достигает эффекта синергии в приращении знания об экономике, рынке, отрасли и своих участниках (происходит взаимообогащение данными);
•    консолидирует усилия своих участников и устраняет нездоровую конкуренцию между ними;
•    оснащает участников инструментами для успешной внешней коммуникации (например, в привлечении средств);
•    обретает возможность действовать не только в рамках своей отрасли, но и в рамках смежных отраслей;
•    значительно повышает управляемость бизнес-процессами;
•    обеспечивает понятность и наглядность потока значимых отраслевых данных для каждого участника.

Одним из наиболее ярких представителей таких отраслевых сообществ является саморегулируемая организация «Лига переработчиков макулатуры». Наличие сильной экспертизы именно в этой сфере неудивительно: в отрасли много лет существует международная аналитическая организация FOEX, чьи подходы к анализу во многом были заимствованы Лигой. Однако наши эксперты пошли дальше/глубже в части не только обобщения, но обработки информации, получаемой от участников рынка в своем сегменте: были разработаны так называемые кросс-индексы, которые сейчас многие предприятия отрасли используют в том числе как индикаторы для пересмотра контрактных условий.

После того как мы убедились, что получение не только первичных, но и прошедших обобщение и начальную обработку данных возможны от отраслевых сообществ, встает вопрос, как использовать получаемую информацию.

На Западе с 70-х, а в России с 90-х годов ХХ века довольно интенсивно разрабатывались теоретические и практические подходы к управленческой модели с распределенным принятием решений. На сегодня такие модели имеют не только теоретическое обоснование, но и практическую апробацию, и программные продукты поддержки. Ключевая идея такой модели – достижение целевого результата работы управляемого объекта без необходимости прохождения входящей информации по звеньям структуры управления вверх и принимаемых решений обратным путем. Для каждой точки принятия решения создается свой алгоритм, результат работы которого зависит от оценки входящих данных и моделирования влияния изменений на результат работы объекта. Объектом может быть практически что угодно: предприятие, отрасль, регион, страна, участок фронта... То есть подходы и решения в вопросе создания такой системы управления достаточно проработаны и известны.

Вам нравится, как работает в последнее время, например, Почта России? Мне лично нравится: нет такого количества потерянных отправлений, как было раньше, нет задержек. Это результат внедрения такой системы. Практически вся транспортная инфраструктура переходит на такой способ управления, поскольку иными не достигается нужная эффективность.

Одним из элементов таких систем является моделирование результатов принятия тех или иных решений. В экономической сфере, в том числе в разрезе управления в отдельной отрасли, здесь также имеется серьезный научно-практический задел: существующие экономические модели позволяют достаточно точно предсказывать эффекты рыночных или регуляторных изменений. К ним относятся, например, модель глобального вычислимого равновесия, которая позволяет оценить как отраслевые, так и макроэффекты на экономику, вызванные теми или иными шоками вследствие принятия мер регулирования экономики. Такая модель является ключевым инструментом, например, для исследования целесообразности заключения торговых соглашений с другими странами. Модель учитывает помимо всего прочего межотраслевые связи. То есть, если одна отрасль теряет, модель покажет, как это скажется на других отраслях, которые могли использовать товары, производимые первой для выпуска своих.

В итоге, мы видим, что все элементы для эффективного управления в отрасли существуют – нужно только желание собрать их в единое целое.

Однако, даже, если не хватает решимости на создание полноценной новой системы управления, использование готовых данных и аналитических продуктов отраслевых сообществ, в нынешней ситуации будет позволять чиновникам принимать решения и обосновывать их перед вышестоящими.